Впрочем, не всем легкомысленным пловцам так везет. Просто Кевин взял ее к себе в лодку, а он отличный гребец…
Но ей уже было не до рассуждений. Кевин повернул ее к себе. Наклонился к ней, обхватив ладонями ее лицо. Прижался губами к ее губам.
Они так давно небыли вместе… Дела… Предсвадебные хлопоты…
Возбуждение охватило Кэт. Ей достался самый искусный в мире любовник! И теперь уже он принадлежит ей безраздельно и навсегда… Она привстала на цыпочки и обхватила его за шею, как тогда, в самый первый раз. Какой он высокий и когда же она привыкнет к этому! Губы ее приоткрылись, и его язык устремился глубже.
Она чувствовала его нарастающее напряжение. Пальцы его, когда он осторожно снял перчатку с ее руки, дрожали от сдерживаемой страсти. В нем бушевала и рвалась наружу первобытная сила. Однако он снял с нее вторую перчатку с той же осторожностью. Его пальцы коснулись лифа платья, нежно поглаживая шелк.
Кэт слышала его тяжелое дыхание. Почему он так медлит, этот гурман из гурманов…
Он взял ее за плечи, чуть отстранил и стал расстегивать длинный ряд крючков на платье. На том самом платье, купленном в Милане.
Нелегко было отыскать платье на его вкус. Продавцы лишь недоуменно пожимали плечами, когда он требовал, чтобы на платье было много-много пуговиц. В конце концов, один из дизайнеров, подмигнув, объяснил Кевину, что потайные крючки дают гораздо больше простора для любовной игры, чем тривиальные пуговицы. Кевин согласился, и теперь Кэт стояла перед ним в сладком томлении, ожидая, пока он справится с десятками хитрых крючочков.
Одна за другой застежки медленно сдавали свои позиции. Вот он расстегнул достаточно, чтобы освободить ее грудь. Ничем не стесненные груди привычно легли в его ладони. Он целовал ее плечи, его дыхание обжигало ее. У нее закружилась голова, она едва дышала. Он нежно сжал пальцами ее соски, и она вскрикнула от возбуждения.
— Ты такая красивая… Любимая моя.
Тяжело дыша, он спустил лиф платья с ее плеч. Резким движением притянул к себе ее бедра, и она вновь почувствовала огонь его тела. Потом со стоном обуздал свой порыв и продолжал раздевать ее.
Тяжелая масса шелка медленно соскользнула к ее ногам. Еще одно движение — и она осталась в кружевном корсаже и ажурных чулках.
Он снова прижался к ее губам, его язык проникал в ее рот сильными толчками. Она бездумно подчинилась этому вторжению. Неожиданно он отпустил ее и начал раздеваться сам. Белый фрак упал на пол. А Кэт уже расстегивала его жилет. Вот опять она проявляет инициативу… Одежда хранила тепло его тела. Он стоял неподвижно, только сердце его бешено колотилось. Когда она расстегнула жилет, он сбросил его одним движением и развязал галстук. А она уже снимала с него рубашку… Но он опять перехватил инициативу, в одно мгновение, освободившись от одежды.
Оставшись обнаженным, он легко подхватил ее на руки и понес в спальню, где стояла огромная кровать. Он осторожно положил на нее Кэт и опустился перед ней на колени.
И она доверилась ему, раскинувшись в истоме.
Он медленно расстегнул корсаж. Сжал ладонями ее груди, наклонился и взял губами сосок. Кэт выгнулась, обхватив руками его широкую спину. Он со стоном оторвался от ее груди и прижался к губам.
Но тут же вновь оторвался и стал снимать с нее чулки. Один, потом другой, осторожно скатывая их и вкрадчиво гладя нежную кожу бедер. А потом он склонился над ее уже обнаженными бедрами, и она с наслаждением почувствовала прикосновение его губ между ног. Она пыталась ускорить миг блаженства, ближе притягивая его голову.
— Не торопись, — прошептал он. — Не торопись…
Его губы устремились в таинственную темноту, в будоражащий животный аромат. Оттянув шелк трусиков, он погрузился языком в горячую влажную плоть, лаская ее. Она снова забилась, приближая конец, но он прижимал ее бедра к постели, не давая ей воли.
Он то настойчиво проникал в нежную глубину, то ждал, пока Кэт успокоится.
Она уже непрерывно стонала от этих будоражащих прикосновений. Но он продолжал ее мучить, и она, наконец, взмолилась, прося облегчения.
Только тогда он широко раздвинул ее ноги и с силой вошёл в нее.
Сжимая в ладонях ее залитое румянцем лицо, он покрывал его поцелуями. Она медленно открыла глаза.
— Тебе хорошо? — прошептал он, поглаживая ее щеки.
— Да, — тихо сказала она.
Он начал двигаться осторожно и медленно. Кэт закрыла глаза, ее руки безотчетно скользили по его спине. Она прислушивалась к своим ощущениям. Он ее муж. Он теперь всегда будет рядом. За этой ночью придут другие. Больше не о чем беспокоиться.
Она подчинилась ритмичному натиску, который вызывал дрожь наслаждения в глубине ее тела. Возбуждение нарастало и нарастало, она вскрикивала при каждом его движении, и он отвечал еще более мощными толчками.
Его лицо восходило над ней, глаза были затуманены наслаждением. Наклонившись, он нежно сжал зубами ее сосок. Судорога прошла по ее телу, и она забилась под ним, содрогаясь от наслаждения. Он замер, почувствовав пульсирующие сокращения внутри нее. Потом несколькими сильными движениями сам достиг головокружительного оргазма.
Кэт лежала неподвижно, крепко обхватив его за плечи. Она чувствовала себя счастливой. На мгновение его расслабленное тело, придавило ее к постели. Потом он лег рядом, все еще обнимая ее. Она прильнула к нему, потершись щекой о покрытую темными волосами грудь. Любые слова были бы сейчас лишними. И они долго молчали.
Ее волосы трепетали от его дыхания. Рука Кевина нежно поглаживала ее плечо, перебирала пряди русых волос, которым Кэт решительно вернула первоначальный цвет. Кевин утверждал, что он не мышиный, а пепельный, редкий и изумительно красивый.